Чёрная книга Нижегородской области

Всё большее распространение в европейской России вообще и в Нижегородской области в частности видов иной флоры (североамериканских, восточноазиатских, западноевропейских и прочих, иначе — чужеродных видов) беспокоит всякого, причастного к охране природы. Дело не только в том, что некоторые чужеродные виды являются агрессивными и способны вытеснять аборигенные виды из водных и нарушенных луговых и лесных сообществ, в том числе и гибридизируя с ними, причём гибриды являются вполне стабилизовавашимися и активно распространяющимися.

Считается, что само присутствие натурализующихся чужеродных видов свидетельствует о каком-то нарушении естественно сложившихся местных экосистем и естественно идущих процессов динамики флоры и растительности. Это мнение, в частности, интенсивно пропагандировала в своё время наша учительница во флористике, известный нижегородский ботаник, ныне покойная Е. В. Лукина. И хотя мы не вполне согласны с этим утверждением (в нашей области, например, недотрога мелкоцветная как летний эфемер проникает даже в ненарушенные дубравы, а элодея канадская проникла во все водоёмы), все же идея слежения за проникновением чужеродных видов и их натурализацией нами поддерживается давно. Одной из целей наших ежегодных ботанико-географических экскурсий по Нижегородской области, которые мы предпринимали, начиная с 1990 года, и является исследование натурализации заносных и культивируемых видов растений, в частности, включение их в агроценозы и культур-фитоценозы вообще, рудеральные, лесные, луговые, водные и прибрежно-водные экосистемы.

В противовес созданию «Красных книг», включающих списки аборигенных видов, нуждающихся в охране, были созданы «Чёрные книги», включающие списки чужеродных натурализующихся видов. Подобные работы, разумеется, созданы ботаниками и в первую очередь для ботаников.

Дело в том, что наблюдение за натурализацией культивируемых и заносных видов вполне может помочь в решении таких крупных проблем флористики и ботанической географии, как проблема соотношения миграций и автохтонного развития в складывании конкретной флоры, как проблема скорости миграционного распространения видов и тому подобного. Распространение и натурализация заносных и одичалых культивируемых видов — одна из составляющих складывания флоры в современный период и, до некоторой степени, аналог миграционной составляющей флоры в доагрикультурный период.

При этом наблюдения за натурализацией культивируемых видов, особенно тех, где явления натурализации наблюдаются спустя многие годы после начала культивирования многолетнего вида, позволяют изучить соотношение двух составляющих процесса натурализации, а, следовательно, и вообще процесса внедрения нового вида в экосистемы: индивидуальной адаптации многолетних особей в процессе их онтогенеза и отбора жизнеспособных сеянцев самосева.

Кроме этого наблюдения за проникновением чужеродных видов в различные экосистемы позволяют более глубоко исследовать такие проблемы экологии растений и биогеоценологии, как проблема минимума инвазионной популяции и минимума популяции вида растений вообще, необходимого для её стабильного существования, проблема объёма экологических ниш и их динамики, проблемы формирования консорций и цепей питания и их динамика, хорологической структуры сообществ и их динамики, соотношения приспособляемости фитоценотической и физико-географической (климатической и почвенно-эдафической) и тому подобного.

Но подобные исследования должны быть полезны и для теоретиков и практиков охраны природы, и для лесоведов, охотоведов, рыбоводов, паркостроителей, озеленителей, агрономов, садоводов и цветоводов — профессионалов и любителей, ландшафтных архитекторов, поскольку они помогают создавать научные основы формирования самовозобновляющихся насаждений для садоводства, озеленения, паркостроительства, создания лесных культур и тому подобного, а также предвидеть негативные последствия культивирования различных видов растений.

Кроме этого натурализация культивируемых и заносных видов является, до некоторой степени, аналогом так называемой реинтродукции редких и охраняемых видов, то есть высаживания экземпляров этих видов в сообщества (лесные, прибрежноводные и так далее), где они могут далее сохраняться и размножаться. Это также является выходом в практику.

«Мрачное название» подобных работ вовсе не означает, что приведённые в них виды вообще вредны как для человека, так и для местной биоты, чужды им. Напротив, большинство видов культивируются и обладают полезными свойствами (лекарственные, декоративные, пищевые, пряновкусовые, медоносы, кормовые и так далее). Пригодны к использованию в качестве декоративных, лекарственных, кормовых ряд заносных растений. Жизнеспособный самосев таких натурализующихся у нас чужеродных видов, как лжекаштан конский, дуб красный и прочие может быть использован для селекции, для создания форм, наилучшим образом приспособленных к условиям нашего региона.

Многие чужеродные виды растений используются местными птицами и зверями как кормовые (плоды), а насекомыми как кормовые (листва), нектароносные и пыльценосные (нектар и пыльца цветов); водные и прибрежно-водные виды частично потребляются водными животными. Следует учесть также, что громадное большинство дичающих культивируемых и заносных «чернокнижных» видов занимают созданные, или нарушенные человеком экосистемы, или техногенные ландшафты: пустыри, насыпи дорог, разреженные леса и луга, заброшенные посевы, сады. Быстро распространяющиеся там чужеродные виды по меньшей мере создают значительную зелёную массу, активно фотосинтезирующую, а на обнажённом субстрате — и способствуют образованию почвенного покрова, на склонах же — предотвращают эрозию почвы.

Единственными, по-настоящему агрессивными , вредными чужеродными видами являются золотарники, борщевик Сосновского и люпин многолистный. А сверх того золотарники способны вызвать аллергию массой своей пыльцы, а борщевик — своим соком. Но даже и в этих случаях золотарники, борщевик и люпин не являются безусловно вредными для местной биоты. Золотарники своей пыльцой привлекают массу насекомых, тем более что цветут даже поздней осенью. Люпин, как бобовое растение, имеющее на корнях клубеньки с азотфиксирующими микроорганизмами, способствует накоплению азота в почве. Даже борщевик является в одном отношении полезным: его заросли по опушкам и обочинам дорог и троп способны затруднить путь людям в леса и установить тем самым в этих лесах нечто вреде заповедного режима; такое мы наблюдали в лесном массиве Зелёный Город в Кстовском районе.

Древесными, кустарниковыми и полукустарниковыми агрессивными сорняками являются клён американский, вяз малый, а в садах на супесчаной почве некоторые группы сортов слив, ежевика аллеганская, роза морщинистая, виды рода ирга, реже элеутерококк и аралия. Клён, кроме того, как весьма валкое дерево с непрочной древесиной создаёт неудобства по соседству с дорогами, воздушными силовыми и информационными кабелями. Но и в этом случае клён и вяз, быстро образующие большую зелёную массу, играют положительную роль своей фотосинтетической активностью, а прочие своими полезными качествами как плодовые и лекарственные перевешивают трудности их культивирования и регулирования их численности и биомассы.

Не считая себя каким-то первооткрывателем данной проблемы на местном уровне, тем не менее осмеливаемся напомнить, что сама идея создания «Чёрной книги флоры» для нашего региона была высказана нами ещё в статье в местной печати «Сначала редкий злак, потом злостный сорняк». (Газета «Нижегородские новости» от 22.09.2005). И когда московский ботаник А. В. Щербаков обратился к нам с просьбой оказать помощь в написании «Чёрной книги флоры средней России», мы с моей младшей коллегой Ольгой Жовиной (Бирюковой) тут же откликнулись, представив необходимый материал по нашей области. Наш скромный вклад в написание этой книги был отмечен авторами, обидно только, что не была упомянута Ольга!

Вышедшая в свет в 2009 году книга Ю. К. Виноградовой, С. Р. Майорова и Л. В. Хорун «Чёрная книга флоры средней России», несомненно, стимулирует создание таких же «Чёрных книг флор регионов». Для нас же создание «Чёрной книги» по нашей области стало совершенно необходимой задачей, своего рода делом чести. Основой для создания «Чёрной книги флоры Нижегородской области» послужили, в основном, сборы, хранящиеся в гербарии местной флоры Ботанического сада Нижегородского госуниверситета им. Н. И. Лобачевского (свыше 11 000 листов), в гербарии кафедры ботаники того же университета (свыше 70 000 листов, в региональной части — свыше 40 000), наши отчёты о ботанико-географических экскурсиях по Нижегородской области, хранящиеся в Ботаническом саду (основные их материалы переведены в электронную форму и опубликованы в Интернете), а также литературные данные.

В отличие от вышеупомянутой книги в нашей работе не приводятся данные о времени первых находок видов, ибо мы не склонны связывать время появления вида на территории области со временем его обнаружения. В нашей области в настоящее время имеется лишь три ботаника, систематически экскурсирующих по всему региону и собирающих гербарий, причём специально занимается адвентивной и культурной натурализующейся флорой лишь автор этих строк, в прошлом же число активно экскурсирующих ботаников не превышало пяти человек, поэтому все попытки связать время находки натурализующегося заносного, или культурного вида со временем натурализации, кажутся нам сомнительными и не имеющими особого значения. Не приводим мы и подробных данных о вреде видов, мерах борьбы с ними, о пользе видов и об их использовании местным населением, а также не даём подробное их описание, ибо все это содержится в различных руководствах по сорным и карантинным растениям, в иллюстрированных определителях растений, в «Чёрной книге флоры средней России» и тому подобным. Почти все эти сведения содержатся в различных сайтах Интернета.

В принципе отбора видов для этой работы также есть отличия от вышеупомянутой книги.

Во-первых, мы включили в нашу региональную сводку и те чужеродные виды, которые замечены натурализующимися, дичающими пусть даже в одном городе, в одном районе области. Наша область во флористическом отношении изучена недостаточно и число активно работающих флористов слишком мало, чтобы с уверенностью утверждать, что если вид замечен дичающим только в одном пункте, то в других его нет.

Во-вторых, сделано дополнение, включающее те чужеродные виды, которые находятся пока что на начальных стадиях натурализации. Вызвано это тем, что процесс успешной адаптации для ряда родов и видов происходит у нас буквально на глазах: самосевные экземпляры чубушников, туи западной, ели колючей и пр. появились в последнее десятилетие и не исключено, что мы можем ожидать взрывообразной натурализации как этих, так и других видов; нужно, поэтому, предвидеть ситуацию и иметь «некоторый запас» подобных «подозрительных» чужеродных видов.

В-третьих, включены чужеродные виды, которые являются таковыми только для нашей области. Ряд видов являются аборигенными для соседних регионов (это, в основном, степные виды), но у нас они заносные, или культивируемые. Поэтому список видов оказался более обширен.

Наоборот, мы исключили ряд видов, приведённых в «Чёрной книге флоры средней России» по той причине, что они у нас не натурализовались (не вызревают семена и/или они не разрастаются вегетативно), хотя систематически заносятся и довольно обычны. Это амброзии, циклахена и пр. К тому же они не образуют у нас зарослей, поздно цветут и часто не успевают зацвести и поэтому вред от них, как от аллергенных ничтожен.. Исключены также все виды, которые изредка заносятся, но не удерживаются (колломия, щетинник мутовчатый и пр.). Полный список всех занесённых видов, хотя бы занос случался один раз за все годы изучения нижегородской флоры, содержится в первом издании Определителя Аверкиева, по злакам и «злаковидным растениям» — в сводке В. П. Воротникова и А. А. Шестаковой, а по Нижнему Новгороду — и в нашей «Флоре Нижнего Новгорода». Кроме этого исключён тополь белый, который у нас, несомненно, является аборигенным видом, находящимся на северной границе своего распространения.

Основная трудность при отборе видов для нашей Чёрной книги состоит в том, что для ряда видов, находящихся у нас вблизи границы своего ареала невозможно точно установить, являются ли они у нас заносными, или же аборигенными, расширяющими свой ареал за счёт естественного заноса, или же за счёт естественной реинтродукции из культуры, или за счёт разноса людьми. Это относится к тополю белому, свидине белой, гречихе татарской, рогачке хреновидной, кардарии крупковой, неслии метельчатой, тысячеголову испанскому, боярышнику кровавокрасному, кизильнику черноплодному, тёрну колючему, розе яблочной (мохнатой), молочаю кипарисовому, люпиннику пятилисточковому, вязелю разноцветному, четкоплоднику нежному, котовнику кошачьему, полыни эстрагону, житнякам, васильку раскидистому, девясилу высокому, ромашке лекарственной, мыльнянке лекарственной, ряду спорышей и костров. Аналогичная ситуация и с теми видами, которые у нас (или же неподалёку от границ нашей области) контактируют с викарирующими видами (ива волчниковая, ива пурпурная). В таких случаях приходится более руководствоваться не данными о распространении видов в различных районах области и в различных растительных сообществах, ибо их недостаточно, а интуицией.

Некоторую неопределённость вносит и само понятие натурализации, дичания. Во-первых, оно охватывает несколько ступеней от успешного плодоношения у нас чужеродного растения, вырастания растения из оброненных семян, появления жизнеспособного самосева, появления жизнеспособного самосева от культивируемых, или заносных по происхождению растений, выросших в свою очередь из самосева; внедрения подобных растений в пионерные, рудеральные, разреженные аборигенные сообщества, внедрения подобных растений в ненарушенные аборигенные сообщества, вплоть до образования устойчивых сообществ из заносных, или одичалых культурных растений с включением аборигенных. Здесь особенное затруднение вызывает вопрос, сколько лет надлежит произрастать таким растениям в разреженных рудеральных сообществах, в разреженных лесах, в качестве сорных в садах и так адлее, чтобы быть занесёнными в Чёрную книгу? Если растения исчезают через два-три года, то, безусловно, нет. А если через пять лет? А если однолетние растения систематически заносятся, и произрастая во многих местах, довольно обычны, хотя на одном месте через два-три года их потомство исчезает? В Чёрной книге флоры Средней России для нашей области приводятся амброзия и циклахена, как «чернокнижные», хотя нигде у нас они самосева не дают.

Во-вторых, сложный вопрос, соответствует ли понятие натурализации тому случаю, когда культурное, или заносное растение интенсивно разрастается вегетативно, хотя и не даёт самосева?

Трудность возникает при рассмотрении ряда сорных растений: то ли они проникли вместе с культивируемыми пшеницей, рожью, овсом, льном и прочими, заимствованных аборигенами нашего края финно-уграми с юга, или же появившимися из Рязанской и Новгородской Руси при славяно-русской колонизации нашего края (XII–XIV веках) и их следует включить в Чёрную книгу как натурализовавшихся заносных, то ли они произрастали у нас ещё в доагрикультурную эпоху и впоследствии стали специфическими засорителями и потому не должны быть включёнными в эту книгу. И вообще, с какой эпохи следует считать появившиеся у нас и затем натурализовавшиеся растения заносными и достойными включения в Чёрную книгу? Следует ли включать в число подобных растений археофиты (проникшие в доагрикультурную эпоху), или только неофиты (в эпоху земледелия)? Это овсюг, рыжик льняной, повилика льняная, горец льняной, плевел опьяняющий, плевел расставленный, капуста полевая и пр. Следует учесть, что целый ряд сорно-рудеральных растений мог быть занесён при миграциях скотоводов наши края в доагрикультурную эпоху (фатьяновская культура, II тысячелетие до нашей эры) — полыни, солянки, верблюдки, чертополохи, бодяки и прочие.

Некоторую трудность создают и плодовые и ягодные культурные растения: несмотря на более чем полувековую традицию использования современных сортов, основанных на культиварах из иных регионов, в области ещё кое-где культивируют старинные местные сорта красной смородины, крыжовника, яблонь (родиной культурной домашней яблони считают Кавказ и Среднюю Азию), основанные на аборигенных видах. Поэтому найденные вне культуры экземпляры этих видов могут быть как одичалыми культурными, так и естественно дикорастущими. Во всяком случае, нам попадалось немало смородин, сочетающих в себе признаки смородины красной (садовой) и смородины колосистой, немало яблонь с признаками, промежуточными между яблоней ранней и яблоней домашней. Что касается крыжовника, то нахождение его в лесах вдали от селений вроде бы указывает на аборигенное произрастание его у нас...

Надеемся, что идущие нам на смену молодые коллеги смогут решить эти проблемы.

Другая трудность, правда, не столько научного, сколько практического характера, касается самого понятия экспансирующего чужеродного вида. Ряд моих коллег считает возможным описывать в «Чёрной книге региональной флоры» только агрессивные, вредные виды типа борщевика Сосновского, люпина многолистного, золотарника канадского и прочих, «лезущих всюду» и встречающихся в огромном числе экземпляров. Что касается аронии Мичурина, облепихи и пр., которые встречаются одичалыми далеко не всюду и в значительно меньшем числе экземпляров, а к тому же полезны для человека и орнитофауны, то их, вроде бы, не стоило включать в «Чёрную книгу»... Мы считаем этот вопрос не принципиальным и аналогичным проблеме понимания объёма какого-либо вида: одни ботаники понимают его узко, другие широко и обе эти точки зрения имеют равные права, если только они аргументированы. То же и с объёмом «чернокнижности» чужеродного вида.

Авторы книги: Минизон И. Л., Тростина О. В.

Инвазионные растения во флоре Удмуртской Республики

Чужеродные виды растений, заносные и культивируемые, активно натурализующиеся в условиях Нижегородской области

Особенности «чернокнижных» видов растений

Чужеродные виды растений, заносные и культивируемые, активно натурализующиеся в условиях Нижегородской области